15 февраль 2021 г.  ·
Владимир Сорокин:
«...Опричнина — очень серьезная и болезненная для русских тема. Потому что она, хоть и просуществовала всего 6–7 лет, впрыснула в сознание народа своеобразный яд. Человек, приближенный к власти,— любой человек, даже самый маленький и ничтожный,— может стать оккупантом в собственной стране. И вести себя по отношению к населению, как оккупант. Опричники так и вели себя. Тактика выжженной земли, когда они, возвращаясь из разграбленного и практически уничтоженного Новгорода, резали скот в деревнях и жгли дома,— это тактика оккупантов. Яд помог родиться идее, что есть мы и есть они — власть, к которой я, маленький человек, гаишник или чиновник, прислонился. И я теперь оккупант в своей стране.
Этот яд и формирует, на самом деле, вертикаль власти. Пока это не будет описано, вскрыто, названо своим именем и обсуждено, система будет работать. Если на Западе каждый человек может сказать: «государство — это я», то мы говорим: «государство — это они». И народ ощущает государственную власть как власть оккупантов, живущих и действующих по своим, неведомым законам. Один пример. Хрущев решил вырубать на приусадебных участках яблони. Абсолютно оккупационный жест! А помните, как боролись с пьянством, вырубая элитные виноградники? Западному человеку это трудно себе представить, а ведь речь — о наследии опричнины. Сегодня она обретает второе дыхание».

Я впервые посетил Украину всего через несколько недель после того, как российские войска были выбиты с окраин Киева в 2022 году. Мир ожидал, что Украина рухнет в течение нескольких дней. Вместо этого мирные жители — многие из которых не имели военной подготовки — выступили против одной из самых мощных армий мира и защитили свою столицу. Я прошел по опустошенным улицам Бучи, где увидел цену: мирных жителей — стариков, женщин — связали и казнили. Это были не солдаты. Это были люди, единственным преступлением которых было то, что они были украинцами.
То, что я увидел, было не просто войной. Это была декларация.
Украинцы посмотрели в глаза подчинению и сказали «Нет». Нет тирании. Нет геноциду. Нет возвращению под имперскую тень России. Они решили сражаться — не потому, что это было легко или победимо в традиционных терминах, а потому, что альтернатива была неприемлемой.
Некоторые утверждают, что эта война касается только четырех регионов на востоке Украины, где проживает много русскоязычного населения. Но это опасное искажение. Эта война началась не из-за спорной территории. Она началась с полномасштабного вторжения, направленного на захват Киева и свержение украинского правительства. Россия не просто отправила танки в Донецк. Она отправила их в столицу.
И давайте не будем забывать: русскоязычные украинцы не просят, чтобы их «освободили». Многие сражаются и умирают за Украину — свою страну — в форме и без нее. Утверждение, что эта война направлена ​​просто на защиту русскоязычного населения, игнорирует тот факт, что при Советском Союзе украинский язык был объявлен вне закона, а украинская идентичность активно подавлялась. Текущая кампания России является продолжением этого стирания.
С того первого визита я возвращался в Украину много раз. От Киева до линии фронта я видел одно и то же: нация людей — учителей, фермеров, студентов, бабушек и дедушек — борется за свободу. Это не разделенная страна. Это единая страна.
И угроза ее выживанию реальна. Тысячи украинских детей — включая младенцев — были похищены с оккупированных территорий и отправлены в Россию. Многих усыновили русские семьи, лишили их имен, языка и истории. Это не сопутствующий ущерб. Это рассчитанная попытка стереть нацию.
История полна моментов, когда нации сражались не потому, что были уверены в победе, а потому, что знали, что поставлено на карту. В 1776 году американские революционеры столкнулись с Британской империей — самой мощной военной силой в мире — и все же поклялись «своими жизнями, своим состоянием и своей священной честью» в Декларации независимости. В 1940 году, когда Европа пала, а армии Гитлера приближались, Уинстон Черчилль отказался от умиротворения и сплотил Британию словами: «Мы никогда не сдадимся».
Украинская война — это не только война за Украину. Это решающий тест на то, верит ли мир по-прежнему в принципы, лежащие в основе международного порядка: суверенитет, верховенство закона и отказ от завоевания силой. Если Украина падет, она не просто потеряет свободу. Идея о том, что малые нации имеют право на существование — даже рядом с более крупными и сильными — получит сокрушительный удар.
Это также личное. Украина — не просто сосед России. Она старше России. Киев был процветающим центром культуры и торговли, когда Москва была еще лесным форпостом. Идея о том, что Украина каким-то образом не является «настоящей» страной, не только ложна — это идеологическая основа для разрушительной войны России.
Так что да, Украина продолжает сражаться. Не потому, что это легко. Не потому, что это гарантировано. А потому, что сдача означала бы прекращение существования как свободной нации. И каждый день украинцы делают выбор в пользу сопротивления.
Тем, кто задается вопросом, почему они все еще воюют, я задаю еще один вопрос: что бы вы сделали, если бы на кону был ваш дом, ваши дети, ваша свобода, выживание вашей нации?
Потому что для украинцев это так,,.
Джон Спенсер — заведующий кафедрой изучения городских войн в Институте современной войны в Вест-Пойнте.

Декоммунизация
9 декабрь 2018 г.  ·
У меня было представление, что при Ленине и Сталине у нас был тоталитарный режим, режим личной диктатуры. К чему я пришел в результате моей работы, в результате документального знакомства со всеми ужасами, которые были засекречены (они прекрасно понимали, что все это надо засекречивать)? Я пришел к выводу, что я ошибался.
На самом деле фашистом номер один в прошлом веке был не Гитлер, а Ленин. Он был организатором фашистского государства. В российском, разумеется, исполнении. Сталинский режим - это дальнейшее развитие фашистского государства. Развитие не в смысле развития принципов - Сталин ничего нового не придумал, - а в смысле расширения масштабов репрессивной деятельности. Ничего не придумал и Гитлер. По сравнению с Лениным. Гитлер - сволочь, это понятно, но концлагеря, газовые камеры мы придумали раньше его. А еще придумали кое-что, чего даже и у него не было. Практика захвата детей-заложников у Гитлера была? Нет. А у нас была. Гитлер с 1933-го по 1939-го уничтожил десять тысяч своих политических противников. У нас же, как известно, были убиты миллионы. Причем подавляющее большинство из них никакими политическими противниками режима в действительности никогда не были. Конечно, все они одним миром мазаны - все эти сталины, ленины, гитлеры, пол поты... Все это одна компания.
Сталин презирал русский народ, стремился его уничтожить. Генофонд, конечно, подорван. Это очень серьезная проблема. Самая активная часть общества была уничтожена. А войнами, в которых не в последнюю очередь тоже были повинны большевики, - самая молодая. Ведь было уничтожено будущее страны - те тридцать миллионов, которые погибли во время войны 1941 - 1945 годов. Погибли будущие писатели, академики, ученые... Гении... Самые молодые и самые красивые. Я лично считаю - не меньше двадцати миллионов. Расстрелянных, погибших в лагерях, умерших от голода...От голода, умышленно организованного в тридцатые годы. Это пять с половиной миллионов. Или от голода в гражданскую войну. Тоже товарищ Ленин организовал. Считайте, пять миллионов. Только от голода погибло десять с половиной миллионов.
Член Политбюро ЦК КПСС академик Александр Яковлев.